Вторая часть эксклюзивного интервью с депутатом парламента Молдовы от правящей партии “PAS” Оазу Нантойем. Сегодня мы поговорим о европейском будущем Молдовы и коррупционном настоящем, о румынском/молдавском языке, насколько реалистичны прогнозы Игоря Додона о развале Евросоюза, и культе личности Майи Санду.
— Как Молдова оказалась там, где она есть сейчас? Что нужно делать, чтобы не было возвращения под влияние РФ?
— Дело не только в контроле Российской Федерации, давайте представим, что этой страны нет. Скажите, пожалуйста, это Российская Федерация украла миллиард? Или Вашингтонский обком? Мы понимаем, что в Молдове были и есть политики, которые, как говорили в советской классике, обещают взамен кульков преподнести РМ на блюдечке с голубой каемочкой, но в конечном итоге есть ответственность избирателей. Давайте посмотрим, кто были нашими первыми тремя президентами — это были бывшие члены Центрального комитета Коммунистической партии Молдавии. Давайте вспомним, что представляли из себя выборы в парламент 25 февраля 2001 года, когда 50,07% граждан РМ, принявших участие в голосовании, выбрали Партию коммунистов. За что голосовали эти люди в третьем тысячелетии? “Их просто обманули” — это легко сказать, но они согласились быть обманутыми. И сейчас не надо валить на Россию, не надо валить на Румынию, на Вашингтонский обком, есть наша доля ответственности.
Первый Копенгагенский критерий 1993 года требует стабильность институтов правового демократического государства, которые защищают права человека и обеспечивают гарантии прав меньшинств. Тридцать с чем-то лет прошло, а у нас этого еще нет. Да, есть выборы 2020-2021 годов, казалось бы есть позитивный сдвиг, но где та стабильность институтов правового демократического государства, которое не будет зависеть от результата выборов. Поэтому сейчас нужно объединиться не вокруг президента, не вокруг правящей партии, а вокруг идеи европейской перспективы Республики Молдова. Потому что ни одна партия не может приватизировать эту идею. Это должна быть национальная идея. И мы должны понять, что Европейский Союз — это гарантия мира для Республики Молдова, в этом направлении мы должны двигаться и тогда параллельно будут решаться другие вопросы, равно как, привлечение инвестиций, создание рабочих мест. Я всегда привожу следующий пример: компания Nokian Tyres, которая производит покрышки, ушла из России и куда она пришла? В Румынию. Nokian Tyres приняла решение построить завод, стоимостью 650 миллионов евро. Почему не в Оргееве, где Илан Шор строит рай, не в Бельцах и не в Комрате, где любят Путина? По той простой причине, что Румыния в Евросоюзе, то есть инвестиции гарантированы, Румыния в НАТО — она находится под зонтиком безопасности Североатлантического альянса. А Молдова не знает чего она хочет, соответственно в такую страну не придут серьезные деньги. Нам нужна определенность и эту определенность нам может дать Евросоюз, консолидацию общества вокруг этой идеи.
К сожалению, не существует той волшебной палочки, которая решит все проблемы в один момент, но никто не может отрицать прогресс тех стран, которые вступили в ЕС. Я как-то организовывал в 2015 году одну передачу, в том числе с участием бывшего президента Польши Александром Квасневским. И перед передачей я немного подготовился, так как для того, чтобы задавать вопросы про страну, нужно хоть что-то знать о ней. Я был ошеломлен, когда узнал что в Польше экономика по сравнению с 1980 годом, когда началось движение “Солидарность”, экономика выросла в 5 раз. А мы все носимся, как дурень с писанной торбой, то Таможенный союз, то Европейский союз, то сегодня голосуем за одних, завтра за других, а воруют и те и другие. Повторюсь, что ситуация изменилась в 2020-2021 годах, но нужна консолидация общества и тогда мы не будем бояться ни России, ни конца света, ни объединения с Румынией. Это будет нормальная спокойная страна, в которой люди будут строить свое будущее.
— Экс-президент Молдовы Игорь Додон неоднократно заявлял о том, что Молдове не нужно ориентироваться на вступление в ЕС, так как скоро этого союза уже не будет существовать. Насколько реалистичны, по вашему мнению, такого рода прогнозы.
— Есть такое выражение: “Давайте переживать неприятности по мере их поступления”, а отталкиваться от того, что говорит Игорь Додон — это значит себя не уважать. Я этого человека не уважаю, у него нет своего “Я”, нет достоинства, он продался. Он входит в число тех попугаев, которые повторяют то, что им продиктует Мария Захарова и иже с ней. Поэтому давайте уважать себя и не вспоминать про Игоря Додона, так как этот человек для меня — символ позора. Евросоюз как-нибудь разберется без Игоря Додона.
— Молдова и Украина — какое будущее у этих двух стран? Насколько они плотно взаимосвязаны?
— Я родился в Украине, володію українською мовою [перевод с украинского: владею украинским языком — примечание редактора]. Я всегда понимал, что если бы между Молдовой и Россией не находилась Украина, мы давно превратились бы в заурядную Российскую губернию. Исключительная важность Украины для Республики Молдова заключается в том, что благодаря ей у нас нет общей границы с Россией — нас географически защищает Украина. Значит ли это то, что у нас нет проблем во взаимоотношениях с Украиной? Конечно нет. Достаточно вспомнить проблему с Днестром, достаточно вспомнить то, что у нас есть 1222 километра общей границы, из которых 452 километра мы не контролируем. Нет совместного контроля, о котором было громогласно объявлено. Многие представители тираспольского режима в силу разных обстоятельств оказались в Украине. И совершенно очевидно, что в международную сеть организованная преступности, которая занималась контрабандой в Приднестровском регионе, были вовлечены украинские политики и функционеры. Ситуация начала меняться в 2014-2015 годах, так, после избрания Петра Порошенко президентом, Украина в одностороннем порядке расторгла Соглашение о военно-техническом сотрудничестве с Россией, действующее с 1993 года и на основании которого РФ беспрепятственно, через территорию Украины, осуществляла ротацию своих военных на Левом берегу Днестра, а также обеспечивала их военно-техническое снабжение.
Ситуация радикально изменилась после 24 февраля прошлого года, здесь стоит вспомнить, что свой первый официальный визит Майя Санду после своего избрания президентом Молдовы совершила в Киев. Сейчас существует откровенный диалог и партнерство между Киевом и Кишиневом.
Нас объединяют перспективы европейской интеграции. Республика Молдова продемонстрировала цивилизованное, если можно сказать христианское отношение к беженцам из Украины и в этой ситуации мы обречены на партнерство, в хорошем смысле слова, у нас есть общая цель. Я искренне переживаю за Украину, потому что только героическая борьба украинского народа защищает нас от российской агрессии. Здесь нужно называть вещи своими именами. Если кто-то считает, что нас защищает нейтралитет, то у меня этого диагноза нет.
Украина и Молдова имеют хорошие партнерские отношения, это позволит также решить мирным путем и проблему Приднестровья. Будет подниматься вопрос с меньшинствами.
— Как вы относитесь к принятому законопроекту, который предусматривает замену синтагмы «молдавский язык» на «румынский язык» в официальных документах?
— Разговаривая с разного рода оппонентами я бы хотел задать им вопрос: Скажите, пожалуйста, уважаемые, вы считаете, что это один язык, который должен называться по-разному, или это два разных языка? Я бы очень хотел услышать ответ на этот вопрос, потому что когда люди из Республики Молдова общаются с гражданами Румынии, им не требуется переводчик, то это, наверное, все-таки один язык.
12 октября 1924 года в Харькове было провозглашено создание Молдавской Автономной Советской Социалистической Республики в составе СССР тогда никто не скрывал, что это плацдарм для экспансии коммунистической идеологии в Бессарабию и не только. Сразу начала проводиться политика молдавской социалистической (не румынской) нации, которая говорит на молдавском (не румынском) языке. В том числе и на Левом берегу были проведены эксперименты с изобретением аутентичного молдавского (не румынского) языка. Как в свое время в Российской империи были так называемые почвенники, которые вместо “галоши” говорили “мокроступы”. Это был инструмент коммунистической идеологии для насаждения румынофобии на территории бывшей Советской Молдавии. Если кто-то хочет увидеть последствия этой румынофобии сегодня, может послушать так называемые дебаты в Гагаузской автономии, где и сегодня кандидаты пытаются запугивать своих возможных избирателей тем, что Майя Санду ведет Молдову в Румынию. Все это очень примитивно и всякие уважающий себя человек, который выучит румынский язык, поймет, что это все инструмент циничной манипуляции теми людьми, которые не уважают себя и не хотят думать своей головой. Для меня никогда не существовало дилеммы: молдавский язык и румынский язык, даже в те времена, когда я был подростком.
А что касается потери суверенитета, в советское время подобную логику описывали словами: в огороде бузина, а в Киеве дядька. Они видят перспективы скорого объединения с Румынии, но почему-то категорически не замечает российских войск на территории Республики Молдова.
— Разрыв отношений с Россией — какие у него последствия для РМ?
— Республика Молдова ничего не разрывала. Не Молдова водила одностороннее эмбарго, не Молдова держит свои войска под Москвой, не Молдова ведет энергетическую войну против России, не Молдова ведет гибридную войну против путинского режима. Нам приходится защищаться. За суверенитет надо платить. Потому что нельзя с одной стороны мечтать о халявном газе, а с другой — о том, что ты будешь свободна, на твоей территории не будет российских войск и ты не будешь подчиняться приказам из Кремля, так не бывает.
Мы должны научиться самостоятельности, а это значит иметь свою энергетическую политику, это значит что наши бизнесмены должны оценивать риски. Я знаю людей, которые обанкротились после того, как Россия ввела эмбарго в 2006 году.
Молдова должна защитить себя. Мы не проводим агрессивную политику по отношению к РФ, и если бы это государство было демократическим, свободным от имперских комплексов, то и наши отношения с Россией были бы совсем другие. Перспективы евроинтеграции зависят от нас, от граждан Республики Молдова. Мы должны понять, что Европейский Союз способен обеспечить мир в республике, когда мы не являемся членом НАТО. Граждане должны консолидироваться вокруг этой идеи.
Я повторяю, речь не идет о возведении культа личности Майи Санду, или вводе монопартийной системы, нет. Когда госпожа Майя Санду обратилась к жителям Молдовы с призывом 21 мая выйти на центральную площадь Кишинева, я лично оценил в первую очередь тот факт, что она высказала готовность к диалогу с теми политическими партиями, сегментами общества, которые поддерживают эту идею. Сейчас мы должны быть осторожными оптимистами, в том числе и потому что европейская бюрократия проснулась и поняла, что ЕС должен быть намного более конструктивным во взаимоотношениях с Молдовой, если он хочет иметь мир на своих границах. В этом смысле поворотной точкой стало 23 июня 2022 года, когда мы получили статус страны-кандидата. 19 апреля Европарламент проголосовал за резолюцию в которой призывает начать переговоры и это уже намек на необратимость процесса. Но повторяю, эту поддержку со стороны Евросоюза нужно дополнить консолидацией нашего общества и тогда в кои-то веке мы можем быть оптимистичными в отношении будущего Республики Молдова и нашего будущего в качестве граждан этой страны.
— Высокий уровень коррупции за последние годы снижается, но страна по-прежнему занимает последние строчки. Чего нам не хватает для полноценно работающей антикоррупционной системы?
— Есть определенная доля субъективизма в оценке уровня коррупции. Я могу сказать совершенно однозначно: ни госпожа Майя Санду, ни мои коллеги по фракции не отождествляются с коррупцией. Но мы унаследовали из позорной фазы захваченной страны государственные структуры с некомпетентными специалистами, где присутствует саботаж, где есть коррупция. Под саботажем я имею в виду сопротивление реформированию и очистке госструктур. Но есть политическая воля и наконец начался процесс нормального функционирования структур государства в котором и судебная система и прокуратура имели бы механизмы самоочистки, чего не было до сих пор. Мы видели инициативу госпожи Майи Санду по созданию специализированной структуры для борьбы с так называемой большой коррупцией. И тот факт, что наша судебная система наконец-то “разродилась” приговором для Илана Шора, хочется верить, является симптомом внутреннего оздоровления системы.
Процесс борьбы с коррупцией начинается с себя, не надо пытаться дать взятку полицейскому, если тебя поймали пьяным за рулем и тд. Гражданам необходимо быть более критичными и конечно контролировать власть, в том числе темпы реализации реформ и борьбы с коррупцией, потому что не только международные рейтинги, но и внутренние социологические опросы демонстрируют, что общество еще не видит результатов борьбы с коррупцией и воспринимает уровень коррупции в республике как достаточно высокий. Поэтому это реальная проблема.
Если мы хотим иметь жизнеспособную экономику, если мы хотим, чтобы молодежь оставалась в стране, то безусловно необходимо начинать с себя и реально бороться с коррупцией у себя дома.
Первую часть интервью вы можете прочитать по ссылке.
Подписывайтесь на Telegram-канал Moldova Daily, активная ссылка тут.
